Арсеньев был убеждён: богатый зверем и лесами Приамурский край вскорости превратится в пустыню, если не принять срочных мер по борьбе с хищничеством. О том же говорил его проводник, товарищ и учитель Дерсу Узала. Начиная с 1911 года Арсеньев провёл несколько особых экспедиций. Он выдворял браконьеров, засыпал звероловные ямы, изымал орудия незаконного промысла.

В отношении к зелёному, растущему, живому Арсеньев представляется антиподом своего предшественника и коллеги – знаменитого исследователя, военного географа и фанатичного охотника Николая Пржевальского. Тот истреблял дичь в невообразимых масштабах, не стесняясь в этом признаваться. В пору Арсеньева богатства Уссурийского края всё ещё считались неисчерпаемыми. Ни крестьянам, ни солдатам и в голову не приходило жалеть казавшееся бессчётным зверьё, что бы ни говорил по этому поводу мудрый арсеньевский проводник. Тайга попросту выжигалась, тигров отстреливали почём зря. Лишь в 1947 году, когда Арсеньева уже не было в живых, тигра в Советском Союзе наконец взяли под защиту, вскоре он стал гордостью и символом Приморья.

Офицеру, учёному, писателю, путешественнику Владимиру Арсеньеву тесны рамки какого-то одного ведомства – армейского, академического, литературного или таёжного. Горький говорил, что Арсеньев объединил в себе Альфреда Брема и Фенимора Купера. Географ и этнограф, лирик и мистик, археолог и борец с браконьерами – всё это Арсеньев, и список нимало не исчерпан. Мы также вправе считать его одним из первых российских экологов.

Дебют Арсеньева в печати – датированный 1906 годом отчёт о деятельности Владивостокского общества любителей охоты. Уже тогда, задолго до экологического бума, разговоров о глобальном потеплении, зелёной экономике и переработке отходов, Арсеньев заявлял о недопустимости потребительского отношения к природе. Выступал за принятие «охотничьего закона», считал, что человек из «злостного всесокрушающего хищника» должен превратиться в мудрого хозяина дарованных ему богатств. С горечью писал о браконьерстве, причём нередко со стороны своих же товарищей – военных.

Девчушка в форменном платье и белом воротничке, съехавшем набок, открывает свежую, еще благоухающую канцелярской лавкой тетрадь. Слепит глаза бескрайнее снежное поле, которое предстоит перейти при помощи чернил и честности.

«15 октября 1900 г. Дорогой дневник, сегодня я расскажу тебе о том, что случилось в гимназии. Я никому не могу это доверить, кроме тебя».

Внезапный стук в дверь — и вот уже тетрадь летит под стол. Главное, чтобы никто не увидел, чем она занимается, не подсмотрел сокровенные записи! Дневники пишут вовсе не для того, чтобы их кто-то прочел. Или же как раз для этого? Что вообще заставляет человека браться за перо и фиксировать события своей жизни в каждодневных записях?